[Mielka]

P.S. Мне было очень плохо, и я решила выразить это маленьким рассказиком (это можно сказать мой разговор сама с собой)

***

Солнце сквозь светлые шторы пронизывало комнату мягким теплым светом. День обещал быть удачным и не предвещал никаких неприятностей. Но Миу с утра была недовольна и сидела мрачнее тучи в любимом кресле, смотря в окно и слушая музыку. Настроение с прошлой ночи особо не улучшилось, и сердце продолжало болеть, заставляя девушку жмуриться от боли. Прибавлялась неприятная головная боль, которая явно не улучшала общее душевное состояние. Еще и музыка как назло была под стать настроению, грустные песни журчали, унося сознание еще дальше в водоворот собственной апатии. Ей вновь захотелось уткнуться в подушку, обнять плюшевого медведя, зарыться в одеяло и заплакать. Заплакать сильно и с надрывом, чтобы выплеснуть накопившуюся горечь и обиду. Но или все слезы она выплакала ночью, или просто апатия настолько овладела ею, что не хотелось уже абсолютно ничего. Равнодушно девушка смотрела на противоположную стену, мысленно проворачивая в памяти события минувших дней, разговоры, которые и теперь заставляли ее сжимать зубы от обиды. Непонятно почему она не могла все выбросить из головы и перестать копаться в себе, раз за разом мучая себя неприятными воспоминаниями. Наверное это была такая форма мазохизма... или ей просто хотелось обдумать все это и разобраться в себе.
В комнату спокойно и напевая себя что-то под нос вошла белокурая девушка и укоризненно посмотрела на Миу. Это была ее сестричка, младшенькая жрица Асфи. Она была в хорошем настроении и собиралась любым способом вывести друидку из этой пропасти отчаяния, куда та сама себя загоняла этими муками.
- Все еще депрессуешь? - Как бы невзначай спросила Ас, оживленно прибираясь в комнате, весело сметая метелочкой пыль с полок.
Миу молча обернулась и смерив тяжелым взглядом, способным превратить в камень любого не хуже самой Медузы, отвернулась, снова уставившись в стену. Песня сменилась на новую, почему-то такую же грустную, словно сегодня специально крутили именно такую музыку, что доведет до ручки даже самого оптимистичного человека. Хмуро посмотрев на телевизор, Асфодель повернулась к сестре.
- Может хватит уже мучить себя?! Ты недостаточно еще наревелась из-за него? Из-за нее? Может перестанешь грызть себя? Тебе лучше не станет, если ты доведешь себя до психического расстройства.
Миу продолжала молча и безучастно смотреть в стенку, а в уголках копились маленькие слезинки. Она не могла больше заплакать, как бы ей этого не хотелось. Вчера ночью она выплакала всю горечь... всю обиду, всю боль. Она знала, что это чувство, как и это состояние пройдет, нужно лишь подождать, потерпеть, перетерпеть... Все пройдет. Но почему же тогда ей сейчас так больно, что хочется выть на луну, как какой-нибудь оборотень... Почему ей хочется кусать локти и лезть на стенку от изнуряющего ее отчаяния?
- Миу?! - голос жрицы вывел друидку из раздумий.
Девушка зло посмотрела на Асфи. Но та была непреклонна и спокойно выдержала равнодушный взгляд. Лишь подбоченилась и продолжила.
- Хоть смотри, хоть не смотри, мне все равно. Можешь послать меня куда подальше сейчас, если хочешь. Но я все равно скажу... Хватит. Плюнь ты на нее. Я знаю, какие чувства ты испытываешь к нему и к ней. Я знаю... Ведь я все вижу... Если тебе станет легче от этого, пошли ко всем чертям и этот мир! Всех в нем! Я пойму...я всегда с тобой, ты ведь знаешь. Пошли к чертям, пусть он рухнет и обвалится изнутри... Все пройдет, дорогая... Все пройдет.

Солнце ярко освещало тонкую фигурку белокурой жрицы, на коленях которой лежала смуглая друидка с волосами цвета пламени. Прядки золотыми нитями струились по шее, закрытые глаза и вздымающаяся грудь говорили о глубоком сне, поймавшем в свои сети эту непокорную огневласку. Жрица поглаживала мягкую щеку и радостно смотрела на ее лицо.
Твой огонь еще горит, и я не хочу, чтобы он погас. Я мир переверну, лишь бы ты пришла в себя...