Автор: Сэт a_k_a Посестра Алукарда
Бета: MoonLight
Пэйринг: Джирайя/Орочимару
Рэйтинг: NC-17
Дисклеймер: *поклоны в сторону Кишимото-сан"
Саммари:
задумав отметить возвращение с почти самоубийственной миссии, Джирайя,
Орочимару и Сарутоби решили предпринять колективную вылазку в бордель в
соседней деревне. Сэнсею эта затея сразу показалась сомнительной. Но он
даже представить бы не мог, во что это всё выльется...
От автора: 1)ревность - отвратительное чувство... 2) мааааленькая деталька - намёк на кроссовер с FMA
Снаружи
- Эй, Орочимару, ты хоть знаешь, что надо делать в таких заведениях? Если нет, скажи сразу – я тебя просвещу!
-
Заткнись, идиот! – огрызнулся Орочимару, мрачно глядя на яркую вывеску –
томная красотка, забывшая одеть что-либо кроме кружевных трусиков и
алой бархотки на шею.
- Джирайя, хватит изводить Орочимару, - осадил любителя жаб сэнсей Сарутоби. – Он и так нервничает.
- Что?! – задохнулся от возмущения вышеупомянутый юноша. – Я нервничаю?!
Джирайя
закатил глаза, придвинулся к напарнику, обхватил его ручищей за плечи –
парень напрягся и неприязненно покосился на него – и таинственным тоном
заговорил:
- Орочи, слушай и запоминай: там есть очень-очень
красивые девочки, и за денежки они сделают всё, что угодно. Но!
Внимание, Орочимару: всё – это не значит быть подопытной крысой в
каком-нибудь твоём эксперименте! Ясно тебе? Также «всё» не означает, что
они должны выслушивать трактаты твоего сочинения и лицезреть
изобретённые тобой техники! Всё – это значит, что ты должен их…
Ощутимый
удар под рёбра оборвал Джирайю на полуслове. Бледный до зелени
Орочимару, скалясь, шагнул к отступившему напарнику с явным намерением
опробовать на нём какую-нибудь «изобретённую технику», о которой так
неосмотрительно сказал Джирайя, но Сарутоби вовремя ухватил ученика за
руку:
- Хватит, хватит, успокойся! Ты чего заводишься? Можно подумать, ты Джирайю первый день знаешь.
- Вот как разозлился! – восхитился Джирайя. – Постой-ка… Ты что, и правда здесь ни разу не бывал?
- Заткнись, Джирайя, повторяю в последний раз!
Джирайя покрутил встрёпанной головой, показывая, как сия новость его шокировала, и с напускным сочувствием сказал:
- Ну ничего, всё происходит в первый раз. Но ты не бойся, тебе больно не будет…
Орочимару усмехнулся:
-
С этой особенностью своей физиологии я, знаешь ли, знаком. А ты чего
так ерепенишься? Трусишь, что ли? Тяпнул бы саке для храбрости…
Не вмешайся Сарутоби, напарники бы разнесли весь «красный» квартал по кирпичикам, и друг друга бы угробили.
Сэнсей
уже в который раз подумал, что коллективный поход в сие заведение
является чуть ли не самой большой ошибкой в его жизни. А всё Джирайя,
который ныл, что лучше всего будет отметить возвращение с почти
самоубийственной миссии именно посещением борделя в какой-нибудь другой
деревне, типа этой Канно, причём непременно всей мужской половиной
команды…
читать дальше )))
Внутри
В комнатке было тепло, пахло духами, чем-то сладким и ещё – совсем немного – сигаретным дымом.
«Разогревать» дзенинов начали ещё там.
На
коленях Джирайи, задрав цветастое кимоно и раздвинув стройные ножки –
молочно белело крепкое бедро – сидела миниатюрная девчонка с
потрясающими формами. Этакая сексуальная лапуля из тех по-житейски
хитрых, но непроходимо тупых девиц, прекрасно осознающих свою красоту.
Плотная шелковистая ткань разошлась, соскальзывая с плеч и обнажая
округлую грудь с тёмно-розовыми большими сосками. Джирайя беззастенчиво
лапал девчонку, не переставая жадно целовать её в маленькие пухлые губы.
Одна его рука, скользнув по бедру, скрылась под складками кимоно,
девчонка с очаровательным фальшивым смущением ахнула и попыталась
отстраниться, испуганно улыбаясь.
Естественно, отстраниться ей не дали.
- Вы… не хотите пойти в отдельную комнату?
Орочимару вздрогнул, услышав быстрый шёпот, и отвёл взгляд от белокожей шлюшки и возбуждённого, пьяненького напарника.
Девчонка
на его коленях радикально отличалась от той, которую сейчас вовсю лапал
Джирайя. Смуглая, худенькая, гибкая, как уж, с быстрыми тёмными глазами
и большим выразительным ртом.
Больше всего на свете Орочимару
сейчас хотелось свернуть ей шею. А потом выкинуть ту фигуристую девку в
окно – вот бы она заверещала! - и оторвать Джирайе всё, что отрывается.
Почему-то
смотреть, как он обнимает, жадно целует эту {censored}, проводит
смуглыми ручищами по её белой напудренной коже, как на его загорелых
щеках появляется румянец - было трудно и почти невозможно. Тянуло
отвернуться и зажмуриться. Орочимару сцепил зубы, чувствуя, как клыки
непроизвольно удлиняются, и во рту становится горько от выступившего
яда.
Смуглая шлюшка активно целовала его в шею и в грудь, её
маленькие худые руки уже вовсю шуровали в его штанах. Орочимару, скривив
тонкие губы, брезгливо посмотрел на её темноволосую макушку, сгрёб в
горсть блестящие пряди и, притянув её к себе, грубо прижался ртом к её
рту – поцелуем это проявление прорвавшейся ярости назвать было нельзя.
Девчонка пискнула и вдруг вскрикнула в полный голос, отшатываясь, что-то
отчётливо хрустнуло, и Орочимару с изумлением посмотрел на свою руку –
оказывается, он сжал её тонкое смуглое запястье и раздавил один из
звенящих браслетов.
Хорошо хоть кость не сломал. А мог бы, всего одним движением.
Джирайя оторвался от фигуристой девицы, мутно посмотрел на напарника и хохотнул:
- Полегче, Орочи, ты ж не на задании. Слабый пол, в конце концов, уважать надо.
Полуголая
лапуля тоже обернулась, не забыв изящно прогнуться и выпятить налитую
грудь с торчащими сосками, и почтительно хихикнула. Орочимару отчётливо
представил, как её оторванная голова с глухим стуком ударяется о стену и
падает на пол, разбрызгивая вокруг тёмно-вишнёвые капли крови и
оставляя везде бордово-красные «хвосты».
Джирайя повернул девчонку к
себе, одной рукой придерживая затылок, второй пощипывая сосок. Его
собственное кимоно уже валялось рядом, и золотисто-красный свет ламп
скользил по выпуклым мышцам груди, по широким каменно-твёрдым плечам,
отчётливо высвечивая длинную тёмно-розовую царапину – совсем свежую,
полученную на этой треклятой самоубийственной миссии. И вот сейчас,
глядя, как он двигается, как учащённо дышит, как откидывает назад
жёсткие белые волосы, Орочимару ощутил тяжёлое, почти болезненное
напряжение в паху.
«Как я его хочу»
Смуглая девчонка, откинув
сломанный браслет, продолжала елозить на его коленях, и возбуждение
дзенина, судя по всему, приняла на свой счёт.
- Может быть, всё же
поднимемся на второй этаж? – прошептала она и повела плечом. Кимоно
сползло, свет скользнул по тонкой ключице и маленькой крепкой груди.
Чёрт бы побрал всё на свете.
«Интересно,
как бы он отреагировал, если бы я предложил ему себя вместо этой
лапули? – холодно и ясно подумал Орочимару. – Наверное, первые секунды
был бы в глубоком шоке, а потом полез бы драться. Или сразу бы поволок
меня к Цунаде – дабы задушить развивающуюся шизофрению в зародыше»
Джирайя
вдруг приоткрыл глаза и, не переставая целовать лапулю – влажно
поблескивали их языки – посмотрел на змеиного саннина. Орочимару
вздрогнул и поспешно отвёл взгляд – глаза Джирайи были мрачные и почти
что угрожающие, словно он прекрасно знал, о чём думает напарник.
А он расслабился, идиот, и маска всегдашнего равнодушия и презрительности дала трещину!..
Неожиданно
ставшая уже привычной тёплая тяжесть исчезла с его колен, и кто-то
нахально потянул его за руку. Орочимару, слегка удивившись, вскинул
глаза – девчонка, даже не думая поправить сползшее кимоно, цепко держала
его за запястье.
- Пойдёмте, - твёрдо сказала она. – В отдельной комнате будет удобнее.
Джирайя
отвернулся, полностью сосредоточившись на своей девчонке, и плевать он
хотел в данный момент на напарника, исходящего на мыло от ревности и
ярости.
- Идём, - хрипло согласился Орочимару и поднялся на ноги,
одёрнув задранную майку. Девчонка быстро пошла к выходу из комнаты, её
походка была нервной и слегка суетливой. Чувствуя тяжёлое, почти
неприятное возбуждение и боль, обручем сдавливающую виски, Орочимару
пошёл за ней.
«Три, два, один…»
- Ты смотри, не облажайся,
Орочи! – радостно заорал сзади Джирайя, и Орочимару, приостановившись,
возвёл глаза к потолку: какой же он предсказуемый! Тем временем его рука
схватила маленькую вазочку со столика, стоявшего у стены, и парень, не
оборачиваясь, молниеносно метнул её назад. Раздался грохот, взвизг, звон
разбитого стекла и замысловатый мат, Орочимару, приосанившись, вышел из
комнаты.
Поднимаясь по лестнице, Орочимару криво улыбался, и, видя
эту улыбку, немногочисленные встреченные им посетители шарахались в
стороны и ещё долго смотрели вслед бледному черноволосому юнцу с шалыми
янтарными глазами серийного маньяка.
Дверь закрылась с тихим
хлопком, Орочимару, прислонившись спиной к створке, молча смотрел на
девчонку. Та, стоя посреди комнаты – алые стены, многочисленные
канделябры, широкая кровать, застеленная алым покрывалом - и
нерешительно сжимая пальцами кимоно на груди, косилась на него, явно
что-то судорожно решая про себя.
Орочимару холодно мерил взглядом её
худую фигурку, смуглое личико, и от бешенства перед глазами плыли
красные круги: эта уродина бесила его, словно она была виновницей того,
что он никогда, ни при каких условиях, не сможет быть с человеком,
которого… любит.
Ну да. Именно так.
Но неужели это надо было
сказать себе именно здесь и сейчас, в каком-то задрипанном борделе,
собираясь отодрать {censored}, когда этого совсем не хочется?
«Уйти,
что ли? А если эта {censored} растреплет о том, что я… Плевать я хотел,
что обо мне подумают. Но если Джирайя это узнает, он изведёт меня
насмешками»
Лицо девчонки тем временем стремительно мрачнело, в очень тёмных, почти чёрных глазах затлел нехороший огонёк.
Наглая тварь!
-
Господин, - вдруг заговорила она и поправила наконец кимоно, скрыв под
тяжелой гладкой тканью смуглую грудь, – если вы не хотите… меня, вы
можете выбрать другую девушку на ваш вкус. Любая почтёт это за честь…
«Да не хочу никакую грёбаную {censored}, чёрт побери, рот свой закрой, идиотка!..»
- …однако можно сделать по-другому.
Орочимару, с огромным трудом подавив вспышку ярости, мрачно уставился на девчонку.
-
Я видела, как вы смотрели на того парня, который пришёл вместе с вами, -
скороговоркой выпалила девчонка, и Орочимару вытаращил глаза. – Ясно,
что вы сейчас очень злы и, наверное, вам не нужны мои профессиональные
услуги…
- Заткнись, - сквозь зубы прошипел Орочимару, но девчонка, сделав шаг назад, зажмурилась и чуть ли не в истерике выкрикнула:
- Просто дайте мне поспать, и я никому не скажу, что вы меня не отымели!
Повисла тишина, и стал отчётливо слышен неразборчивый пьяный мат и женские вскрики из соседней комнаты.
-
Поспать? – чуть ли не по слогам переспросил Орочимару. Девчонка
закивала, упрямо глядя на него. Орочимару замолчал, и лицо у него было
совершенно непроницаемое, и под этим стылым взглядом она вдруг чуть не
блеванула со страха.
От усталости и недосыпа её постоянно
«штормило», и больше всего она боялась заснуть прямо под очередным
пьяным {censored}: за это её бы не вышвырнули – слишком велик её долг –
но избили бы точно. Хозяйка – Мадама, как за глаза называли её девчонки –
имела крутой нрав, тяжёлую руку и, по слухам, когда-то работала далеко
на северных рудниках надсмотрщицей.
И вот теперь этот бледный
парень, судя по поведению и движениям, ниндзя, смотрит на неё с
неприкрытым отвращением, явно мечтая свернуть шею. Может быть, он всё же
согласится оставить её в покое на пару часов, и она сможет выспаться?
Ведь ему не трудно, правда? У него же на лбу написано, что он её не
хочет…
- Я заплатил за тебя, - бесцветно произнёс парень и стянул с себя тонкую майку. – Отрабатывай.
Спустя семнадцать минут
Прямо
перед глазами оказался вышитый край подушки. Неровный шов вдавливался в
щёку, и девчонка сонно подумала, что у неё может остаться красная
полоса на лице и что надо поменять положение. Вновь наваливался тяжёлый
сон, похожий на смерть, и на этот раз она просто физически не могла ему
сопротивляться.
Пусть этот козёл её трахает, сколько угодно, она будет спать. И пошло всё к чёртовой матери.
Комната качнулась перед глазами и рухнула в тёмно-серое мутное ничто, девчонка расслабленно уткнулась носом в мягкую подушку.
Орочимару
медленно одел майку, слегка поморщившись от вспыхнувшей в спине боли –
позавчера на миссии его чуть было не размазали по гранитному выступу
скалы, однако обошлось.
Девчонка уже спала, на смуглом упрямом лице
застыло выражение «да-пошли-вы-все», столь знакомое змеиному саннину.
Это выражение он часто созерцал в зеркале на собственной физиономии.
Парень покосился на часы – прошло всего двадцать минут, и у неё
оставалось более чем достаточно времени, чтобы поспать.
«Почему это меня интересует?»
Злость схлынула, оставив после себя муторное уныние и глухое раздражение.
Дзенин распахнул окно и выпрыгнул наружу – благо, дерево росло совсем близко…
Громкий
треск в ночной тишине показался просто оглушительным. Ветка, на которую
прыгнул Орочимару, вдруг резко подалась под его весом и с хрустом
сломалась, дзенин взмахнул руками, безуспешно пытаясь за что-нибудь
уцепиться, и рухнул вниз, ломая сучья и оставляя за собой проторенную
дорожку в густой кроне, как взбешённый носорог в зарослях джунглей.
Боль
в спине не давала сосредоточиться, скручивалась в тугую спираль, грозя
порвать какую-то чертовски важную жилу. Со сдавленным рычанием Орочимару
ухитрился уцепиться за какой-то толстый сук на уровне второго этажа,
чем спас себя от позорного аварийного приземления на траву рядом
дорожкой, по которой плотным потоком валили припозднившиеся бездельники,
посетители «красного» квартала.
Вот бы они удивились, увидев нечто
взъерошенное, на вид полоумное, с перекошенной белой физиономией
валяющееся под окнами борделя!..
Судорожно выпрямившись на ветке,
Орочимару с силой потёр спину и громко, с чувством выругался. Легче не
стало, зато своё отношение к этому долбанному миру он высказал, причём
честно и крайне точно.
Со стороны можно было наблюдать, как тёмная
гибкая тень спрыгнула с нижних веток раскидистого дерева и исчезла в
темноте, просвеченной многочисленными фонарями.
На набережной
было пусто, вдали мерно шумела река, и этот ровный гул действовал
успокаивающе. Дорожки причудливо переплетались, опоясывая многочисленные
клумбы, на гладких плитах отражался серебристый свет луны. Звёзды
подмигивали и мерцали, навевая пронзительное чувство одиночества, а
тихий ветер, с жутковатым шелестом несущий опавшие листья по мощёным
дорожкам, напоминал о странном заморском празднике Самхейне – одна ночь в
году, когда грань между мирами истончается, и нечисть свободно
разгуливает под нашим небом.
Орочимару, облокотившись о парапет,
смотрел на реку, слушая шум воды и переплетающееся с ним завывание
ветра. Было муторно и как-то стыло, как всегда бывает, когда кажется,
что что-то ты упустил навсегда.
Всё. Ты должен был что-то сделать, но не сделал.
Теперь это не исправишь. Возможность упущена.
Дзенин
не замечал, что парапет с дурацкими надписями крошится под его
пальцами. От нечего делать он прочёл кривоватые разноцветные буквы,
смутно удивляясь человеческой глупости: «Кюдзо и Камбей были здесь!»,
«Эд + Энви = love», «Юки самый лучший!!!», «Кимбли – псих, но всё равно
люблю этого {censored}. Грид», «Ты тоже псих, Грид. Взаимно», «Вам нужны
проблемы? Позвоните по этому номеру, попросите Алукарда», «Здесь был
конец света, то есть Сефирот», «Ищу брата. Приметы – форменная сволочь.
Авель Найтлорд».
М-да…
Джирайя, кстати, тоже любитель надписи везде оставлять.
«Мой
напарник – самый настоящий {censored}. Он графоман и озабоченный
извращенец, для которого самое лучшее времяпровождение – подглядывание
за девками в бане, он на редкость тупой и слишком непосредственный, как
новорождённый слонёнок, и у него совершенно дикие, какие-то
доисторические понятия о честности и долге…»
Вот уж точно написал какой-то идиот на этом парапете: но всё равно люблю этого {censored}.
Как сказала бы Цунаде, такое не лечится…
Орочимару,
полностью погрузившись в невесёлые мысли, слишком поздно почувствовал,
что он не один. Дзенин дёрнулся, резко разворачиваясь, но кто-то вдруг с
неожиданной силой прижал его к парапету и обжёг шею горячим дыханием.
Резко запахло спиртным.
Орочимару замер, отчётливо ощущая чужое тепло и тяжесть.
- Джирайя? Убери руки, иначе я тебе шею сломаю!
- Ну зачем ты ушёл? – заплетающимся языком поинтересовался напарник. – А? Неужто не вышло ничего?
- Заткнись, - процедил Орочимару, но любопытство взяло верх. – Как ты меня нашёл?
- Я услышал, как ты материшься. Ты стоял на ветке прямо перед окном комнаты, где был я и…
Орочимару выругался, Джирайя хихикнул и вдруг двинул бёдрами вперёд – змеиный саннин вздрогнул и ощутил приливший к щекам жар.
Слава богам, здесь темно и вообще он стоит к нему спиной…
- Повторя-яешься, - протянул Джирайя, наваливаясь на напарника. – А я знаю, из-за чего ты ушёл!
- Ну? – хмыкнул парень. Джирайя вдруг уткнулся носом ему в шею и с пьяным весельем прошептал:
- Ты меня при-рев-но-вал!
Орочимару усмехнулся и поднял руку, запуская пальцы в жёсткие белые волосы напарника.
«Ну и что, что он пьян. Ну и что, что потом он, скорее всего, будет об этом жалеть. Я не могу его сейчас упустить»
- Даже если так, - прошипел он. – И что с того?
Джирайя
слегка удивлённо крякнул, явно не ожидая такого миролюбия, но хмель
вновь ударил в голову, и он решил не тратить время на такую
бессмысленную вещь, как удивление.
Если Орочимару в кои-то веки решил не быть Злобным {censored}, грех не воспользоваться небывалой возможностью.
Он
быстро лизнул напарника в шею, отведя в сторону тяжёлые чёрные волосы.
Левой рукой он нашарил руку Орочимару, лежащую на парапете, и сжал её,
переплетясь пальцами, другой грубо провёл сверху вниз по груди и животу –
сквозь тонкую ткань майки дзенин отчётливо ощутил шершавость его
ладони. Орочимару прикрыл глаза и слегка изогнулся, теснее прижимаясь к
Джирайе – дыхание сбилось, он шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы,
запрокинул голову и наконец поцеловал напарника по-настоящему.
Наконец-то. Наконец-то…
Джирайя
грубо тискал его, задрав майку почти до горла, тёр соски, с силой
гладил живот, кончиками пальцев залезая под ремень штанов. Его ладонь
наконец легла на вставшую «домиком» ширинку, Орочимару дёрнулся, но
Джирайя крепко держал его свободной рукой. Очень близко он увидел
порозовевшую щёку, капли пота на виске, чёрную прядь, упавшую на лоб…
Нет, он нереально хорош!
-
Ты хочешь… здесь? – со смешком спросил Орочимару, чувствуя, как
напарник расстёгивает его штаны, и издал короткий стон, когда Джирайя
сунул руку ему в промежность и сжал член сквозь тонкую ткань белья.
-
А не всё равно? – тяжёло дыша, ответил Джирайя, всё сильнее прижимаясь
пахом к поджарой крепкой заднице напарника. Его язык ласкал мочку уха,
свободная рука вдруг опустилась на поясницу, пальцы скользнули по
горячей коже вниз, под ремень чудом удерживающихся на худых бёдрах
штанов.
«И правда, какая разница?»
Орочимару развернулся и
крепко обнял напарника, осторожно гладя встрёпанную макушку. Пальцы
запутались в жёстких волосах, на плиты полетела узкая тёмная лента,
стягивавшая непослушные пряди в хвост. Прямо перед глазами оказалась
крепкая смуглая шея и часть груди, не скрытая сползшей майкой, и
Орочимару потёрся носом о выступающие ключицы, чувствуя слегка
солоноватый запах кожи напарника. Совсем близко тяжело бухало его
сердце, и саннин отчётливо слышал ровное громкое дыхание Джирайи, и весь
он был рядом – тёплый, живой, и от этого становилось как-то неудержимо
весело и безумно, словно он, Орочимару, победил на невероятно важном
конкурсе и выиграл бесценный приз.
В данный момент ничего – ни
давешний бордель, ни лживость происходящего, ни маячившие впереди
смущение и стыд – не имело значения.
Джирайя подхватил его и
приподнял, прижимая к себе и целуя до темноты в глазах, до
перехваченного дыхания, и они были настолько близко, насколько это было
вообще возможно…
…как вдруг на дорожке за ними раздались нарастающие крики, смех и топот множества ног.
Джирайя
дёрнулся, Орочимару отшатнулся, глупо тараща глаза и хватая ртом
воздух. В голове звенело, и было темно и жарко, словно при высокой
температуре.
По набережной с криками и хохотом шла подгулявшая
компания – человек десять молодых парней и девушек, судя по всему,
решивших подышать свежим воздухом, основательно поддав и «наотмечавшись»
в чьей-нибудь квартире.
Джирайя незаметно отодвинулся от напарника,
рассеянно глядя на приближающуюся молодёжь. Орочимару непослушными
руками застегнул штаны и одёрнул майку, почувствовав смутное, неприятное
дежа-вю.
Компания прошла рядом, обдав запахом дешёвого саке, пива и
жуткой смеси пота и духов. Какой-то парень с огромной бутылкой в руках,
отстав, попытался завязать шнурки, чуть не упал на дорожку, с пьяной
руганью махнул рукой и кинулся за приятелями, но, чего и следовало
ожидать, запнулся и полетел головой вперёд, нелепо взмахнув рукой с
зажатой бутылью. Джирайя шарахнулся в сторону, но недостаточно быстро –
вода из тары выплеснулась длинным блестящим потоком и облила его с
головы до пояса.
- Опс, - квакнул откуда-то снизу парень и попытался встать. Получилось с третьего раза.
- Эй, козёл, - начал было Джирайя, но парень с неожиданной прытью припустил за приятелями – нагло блеснула бутылка в его руке.
Орочимару
захохотал, глядя на мокрого, взъерошенного Джирайю, с немым бешенством
смотревшего вслед пьяненькому подростку, и потянул его к себе:
- Успокойся.
- Так холодная, зар-раза, - с детской обидой сообщил Джирайя и, смешно зажмурившись, встряхнул головой.
И прежде, чем он открыл глаза, Орочимару вдруг понял, что всё пропало.
Джирайя замер, приоткрыл глаза, уставился на побледневшего напарника. Моргнул. Хрипло и растерянно сказал:
- Орочи…
Пьяные растянутые интонации бесследно исчезли из его голоса.
Орочимару схватил его за руку:
- Не надо…
-
Да нет же, - всё так же растерянно ответил Джирайя и вырвал руку. Он
вдруг покраснел, да так, что Орочимару чуть не заржал истерически –
сначала красные пятна появились на щеках, потом загорелись уши, а следом
краснота залила шею и даже лоб.
- Чёрт, я был пьян, извини, - быстро заговорил он, пятясь. – Эээ… Надо сказать саке «нет»… Прости…
- Джирайя, - прошипел Орочимару. – Всё в порядке! Можешь не умирать от смущения и не топиться в ближайшей речке сию минуту.
-
Так ты не злишься? – Джирайя нервно, принуждённо рассмеялся, запустил
пятерню в растрёпанные волосы, обнаружил, что они распущены, и подавился
от ужаса.
Кажется, от смущения у него даже слёзы на глазах выступили.
Орочимару чуть не взвыл, глядя на метания напарника.
Ну почему, почему так всё получилось?!!
«Если
бы не этот мелкий пьяный {censored}, я бы сумел затащить Джирайю к себе
домой. И уж там-то я бы смог удержать его. А когда бы он проснулся
утром в моей постели…»
Так далеко в своих планах Орочимару не
заходил, но сам факт того, что он сейчас всерьёз об этом размышляет,
чуть не вызвал припадок нездорового хохота.
- Извини, - повторил
Джирайя, глядя себе под ноги, круто развернулся и чуть ли не бегом
припустил прочь. Орочимару, икнув от неожиданности, бросился за
напарником, но через пару шагов остановился, как будто налетев на
каменную стену.
«Почему я должен бегать за ним, как неудачливый
охотник за наглой лисой?! Почему мне так не везёт, в конце-то концов?!!
Ну почему он не мог просто остаться со мной?!!»
Силуэт Джирайи растворился в темноте.
Вот и всё. Извини, это всего лишь ошибка – так, что ли, можно охарактеризовать эту ситуацию?
- Чёрт, - вслух сказал Орочимару. – Чёрт, чёрт, чёрт!!
Развернулся и саданул ногой по парапету.
Громкий
глухой треск разбил ночную тишину, в разные стороны брызнула щебёнка и
крупные белые осколки мрамора. Эхо от удара разнеслось вокруг,
отразилось от зелёного, поросшего длинной травой склона, по которому
спускалась широкая лестница на набережную. Казалось, даже свет от
оранжевых фонарей дрогнул и мигнул, испугавшись такого
неприлично-громкого звука.
Низко опустив голову, Орочимару
неподвижно стоял у большой выбоины, образовавшейся в парапете. Под его
ногами плиты были усеяны осколками, как будто там взорвалась маленькая
бомба. На самом большом зазубренном куске что-то чернело и Орочимару,
сам не зная зачем, поднял его и пригляделся получше.
«…сё равно люблю этого ублюдк…»
-
Да уж, - пробормотал Орочимару и, размахнувшись, швырнул осколок далеко
в реку. В темноте раздался стук, словно он угодил на камень, и далёкий
приглушённый плеск.
- Извините, можно я пройду?
- Что? – Джирайя очнулся от задумчивости и поспешно сдвинулся в сторону. – Простите, я… замечтался.
- Ага, - согласилась девчонка и подняла голову.
Пару секунд они обалдело смотрели друг на друга, и наконец Джирайя заулыбался:
- О, это ты, красавица!
-
Здравствуйте, - усмехнулась давешняя смуглая девчонка из Каннского
борделя. Джирайя оглядел её и с присущей ему деликатностью танка
спросил:
- А куда ты идёшь?
- Далеко отсюда, - ещё шире усмехнулась она.
- Ага, ясно, - слегка удивлённо ответил Джирайя. – Ну, может быть, тебя проводить?
Девушка мотнула головой:
- Нет, спасибо. Мм… А где ваш друг?
Джирайя замер, под глазом предательски дёрнулся нерв. Девчонка выгнула бровь, пристально наблюдая за дзеннином.
- Он уже ушёл в нашу деревню этой ночью.
- Понятно, - без выражения произнесла она и поправила лямку дорожного рюкзака. – Передавайте ему спасибо от меня.
- За что?
- Он знает, за что, - она криво улыбнулась. – И, знаете что, не говорите никому, что вы видели меня, хорошо?
Джирайя
вдруг моргнул и внимательно посмотрел на неё. И только теперь заметил
темноту под запавшими глазами, желтизну на висках и скулах,
заострившийся нос…
- Хорошо, - медленно повторил он. – Может быть, вам всё же помочь?
Она помолчала, раздумывая над его предложением, и во второй раз помотала головой:
- Сама справлюсь. Но всё равно спасибо.
Джирайя, слегка замешкавшись, вытащил из походной сумки связку кунаев и протянул их ей:
- Возьми. Вдруг пригодятся. Кажется, ты умеешь с ними обращаться.
Связка исчезла в мгновение ока, девчонка благодарно взглянула на дзеннина.
- Думаю, это правильное решение, - улыбнулся в ответ он. – Но опасное.
- Опасное, - согласилась она. – Но что делать?..
Развернулась
и пошла вглубь леса, протиснувшись между огромным деревом и зарослями
колючих кустарников. Джирайя, задумчиво посмотрев ей вслед, шагнул было
прочь, но вдруг вновь раздался её голос:
- Он вам так ничего и не сказал?
- Кто? – быстро переспросил Джирайя, отчего-то холодея. – Орочимару?
- А его так зовут? Ему подходит это имя… Ну, он не сказал вам, что любит вас?
Джирайе показалось, что внутри у него взорвалась граната.
- Что? – непослушными губами переспросил он. – Ты о чём?
-
Значит, не сказал, - резюмировала девчонка, с трудом сдерживая смех. – А
мне показалось, что он обязательно должен был это сказать вам вчера.
Ну, значит, ошиблась. Со мной бывает.
Джирайя круто развернулся, но
увидел только взметнувшиеся с земли листья. В кронах деревьев что-то
отчётливо прошелестело, мелькнул тоненький силуэт.
- Да с чего ты вообще это взяла?!! – отчаянно заорал он, вглядываясь в хитросплетение ветвей.
- Я же не слепая!.. – донеслось в ответ.
И всё стихло. Джирайя остался один.
В Конохе
Он
нёсся по улице сквозь пелену дождя, разбрызгивая во все стороны брызги
из луж. С низкого серого неба изливались потоки воды, словно Коноха
неожиданно перенеслась куда-нибудь в Африку в период непрерывных
тропических ливней. В воздухе пахло близкой водой, мокрым асфальтом и
травой, и сквозь струи дождя силуэты ярких, как будто игрушечных домов
поблекли и расплылись, словно сами были сделаны из тумана.
Он
наконец добежал до нужного дома, стремглав влетел в подъезд, протопал по
лестнице, поднимаясь на третий этаж, и забарабанил в дверь, обитую
скромным тёмно-бордовым дерматином.
Дыхание рвалось из горла,
воздуха не хватало, а сердце колотилось где-то на уровне кадыка, как
будто он нёсся по финишной прямой, где нет ничего, кроме белеющей
впереди ленточки – добежать, добежать, во что бы то ни стало, а что
будет дальше, неизвестно, да и не важно!..
Дверь открылась, на полутёмную лестничную клетку вылился белёсый сероватый свет, пасмурный, как и погода за окном.
-
Джирайя?.. – удивились в коридоре, но он ввалился туда с топотом и
грохотом – полетели в разные стороны капли воды с его насквозь мокрой
одежды и шевелюры – и проорал прямо в лицо хозяину квартиры:
- ЧТО ТЫ МНЕ ХОТЕЛ ВЧЕРА СКАЗАТЬ?!
Орочимару попятился было, но Джирайя схватил его за плечи и, тряхнув, повторил:
- Что ты мне вчера хотел сказать?! Говори сейчас же!
Орочимару
ошарашено вгляделся в мокрое, перекошенное лицо напарника. Глаза у
Джирайи были совершенно дикие, на скулах блестели капли воды и ярко
горели пятна румянца.
- Я… - хрипло произнёс Орочимару и откашлялся.
Неожиданно перед глазами всплыла картина: выбоина в парапете, крупный
осколок на дорожке, чёрные прыгающие буквы на нём…
Джирайя продолжал таращиться на него.
- Ты псих, но я всё равно люблю тебя, - мрачно проговорил Орочимару и посмотрел в сторону. И добавил зачем-то:
- Почти что цитата…
- Какая… цитата? – спросил Джирайя.
- Обычная, - со злостью ответил Орочимару. – На парапете написанная. Автора не знаю, уж извини. А, нет, знаю. Грид какой-то.
- Грид, - повторил Джирайя. – Какой-то…
Притянул к себе напарника и поцеловал его.
Дверь с хлопком закрылась. Наверное, из-за сквозняка.
Дождь продолжался и заканчиваться в ближайшее время явно не собирался…
Взято с: yaoiworldnaruto.beon.ru/8670-603-nadpis-na-para...